Не по-здешнему яростный и жестокий мороз сковывал движения, проникал под немудреную одежду, заставляя зубы выстукивать мелкую дробь, а тело трястись болезненной, отвратительной дрожью. Под порывами ледяного ветра жалкая разметанная прическа вздымалась роем сосулек, болезненно сеча по щекам, шее, острым ушам...слёзы застывали хрустальными бусинками на бледной коже...
Совсем крохотная, едва вышедшая из поры младенчества эльфийка брела по заброшенному пустырю, где-то вдали от родных, от домашнего очага, шла будто оживший труп, неловка ступая по вымороженной земле и постоянно оскальзываясь.

Брела уже долго, успев вдоволь выплакаться и промёрзнуть до костей, брела бесцельно, потому что домой уже не могла вернуться. (Верней, по здравом размышлении - конечно же могла, но откуда ему взяться у маленькой разобиженной девчушки?)
Последнюю каплю добавил сегодня отец. Она ведь не виновата, что не ладит со сверстниками и то и дело норовит убежать прочь из кольца ненавистных, давящих словно могильная плита, городских стен. А он всё равно упрекает её раз за разом, отчитывает, наказывает...Это больно, это горько, хочется возненавидеть весь мир, маленькие кулачки сжимаются в бессильной ярости и так же резко разжимаются...

"Они говорят: слишком слабохарактерна, нерешительна, глупа. Но я ведь не могу себя исправить, просто пожелав!" - мелькнуло на секунду в голове и тут же уступило чувству глубокого безразличия. Новую жизнь стоит либо начинать с чистого листа, не оглядываясь и не жалея, либо, если ты и этого не можешь - решись хотя бы окончить старую прямо здесь, как жалкая бессловесная тварь, о которой никто никогда не вспомнит.

Щурясь и прикрывая глаза одной ладонью, девочка вглядывалась в окружающий её замкнутый мирок, эдакое царство однообразных серых стен и белого снега, без перерыва валящего с черного полуночного неба. Совершенно пустынное место, к тому же незнакомое. Заблудиться в родном, не слишком-то большом городе, довольно трудно, хотя практически всё подрастающее поколение без должного присмотра умудряется это делать. Для обычного ребенка, в обычных условиях это просто короткое, но увлекательное приключение, когда ты точно знаешь, что о тебе обязательно позаботятся сородичи и едва ли не на руках до дома донесут. Ну а сейчас, когда на улицу не спешат показываться даже Стражи, вполне наличествовала возможность замерзнуть до смерти или как минимум заработать парочку тяжелых обморожений.

Вдруг эльфийка уловила где-то вдалеке мягко блеснувший огонёк. В очередной раз свалившись на колени, она с минуту разглядывала расширившимися от удивления глазами свой новый ориентир, а затем резко вскочила и побежала, не жалея ни лёгких, ни ног.
И вот, вскоре из снежной пелены показались очертания храма, храма Богини, имя которой не должно придумывать смертным. Девчушка робко подходит к тяжёлым дверям, больше похожим на городские ворота - храм действительно величественен и огромен, и в ясную погоду виден из любого квартала города, поражая взгляды и ни на минуту не позволяя забыть, благодаря кому мы все оказались здесь. Сбоку от дверей на небольшом крюке висит магический фонарь, приведший её сюда, а чуть дальше виднеется слегка приоткрытая дверца гораздо меньших размеров, предназначенная для служителей храма. Глубоко вдохнув, эльфийка несколько раз постучала о дверной косяк.

Через довольно длительное время дверь мягко скрипнула и в проеме возникла рослая фигура в зеленой мантии до пят и масляным светильником в руке, а затем опустилась на корточки и внимательно вгляделась в лицо столь странной посетительницы, давая рассмотреть и себя. Это был сравнительно молодой эльф, судя по всему, священник не слишком высокого ранга, не лишенный привлекательности и с заметной воинской выправкой. Обеспокоенно оглядев гостью, он приобнял её за дрожащие плечи и провел в ближайшую келью, жарко натопленную и прекрасно изолированную от свирепствующей на улице непогоды. Порывшись в платяном шкафу, он достал точную копию своей мантии, только гораздо меньших размеров, и легкий вязаный плед.

- Вот, переоденься, а я поставлю чайник, - сказал он, передавая одежду, и отвернулся в сторону плиты. - Как же тебя зовут, дитя?
- Эл...Элениэль.
- Ох, какое прекрасное имя, юная леди. Меня же можешь называть Теннаром, - бросив в кипящую воду горсть горько пахнущих трав, он некоторое время в показной задумчивости постоял у очага, дожидаясь, пока гостья непослушными пальцами затягивает пояс рясы. Наконец шорохи затихли и он обернулся. Глядя на облаченную в рясу девочку, священник улыбнулся радушной, живой улыбкой. - Что ж, будь моей гостьей, и пусть тебя ничто не тревожит в этой скромной обители. Сейчас поспеет замечательный травяной настой, а затем мы тебя осмотрим и уложим спать. Хотя не похоже, что ты серьёзно пострадала от холода, - задумчиво пробормотал он.
Вскоре с процедурами было покончено, и до головы укутанная в плед эльфийка уже с явным интересом разглядывала скромный интерьер комнаты с высокой кровати священника.
- Вижу, теперь ты в полном порядке, - вновь улыбнулся Теннар и мягко коснулся ладонью лба девочки. - Мне пора возвращаться на пост, ну а ты постарайся уснуть. Завтра...завтра нам придется серьёзно поговорить с тобой. И, похоже, не только нам...