Хильда вернулась в дом, пошумела чем-то в кладовой, а затем водрузила на столик у камина бутыль красного вина, после чего раскрыла все окна, несмотря на то, что апрельский воздух был отнюдь не теплым, хотя солнце ласково пригревало освободившуюся от снега землю.

Повозившись с тугой пробкой, темная откупорила сосуд, наполнила бокал рубиновой жидкостью и сделала первый глоток – чуть зажмурив глаза от удовольствия и едва заметно приподняв уголки губ.

Усевшись на подоконник и скользнув притворно спокойным взглядом по внутреннему дворику Дома, Хильда достала позаимствованную у мужа папироску и вдохнула табачный дым – несмотря на обилие вредных привычек, курить она не курила никогда, а потому сначала зашлась кашлем, и лишь потом стала неторопливо затягиваться, стараясь не дымить в гостиной, а направлять сизый дым в открытое окно.

         В темной сейчас словно жило две личности: одна – маленькая девочка, которая любила убегать от воспитателей и прятаться в укромных уголках, когда ее ранили и обижали; другая – взрослая женщина, которая понимала, что самый верный способ избавиться от страхов и трудностей – посмотреть им в лицо… Хильда-девочка  хотела плакать от собственного бессилия и неспособности решить сложности, Хильда-женщина рассуждала объективно и приходила к выводу, что бегство не поможет… как и слезы… значит, надо было просто жить дальше…

          В конце концов, излишняя требовательность к себе и окружающим приносила лишь заботы и боль в сердце… а ведь она любит и любима – бровь темной предательски дернулась, словно быстрая легкая тень накрыла своим крылом лик старейшины…

          Еще глоток терпкого вина… запах табачного дыма… Самоанализ часто помогал разобраться в себе, но сейчас Хильда отрешенно смотрела в окно, а разум словно сам по себе выхватывал отдельные фразы из глубин памяти – где-то слышанные, где-то прочитанные… Почему-то звенела в ушах перебором гитарных струн одна: нет ни будущего, ни прошлого… есть лишь бесконечно длящееся сейчас…

          Эльфийка рассеянно откинула прядь белоснежных волос со лба и закрыла глаза – она ведь была оракулом… ей были ведомы многие тайны прошлого и даже то, что скрывает завеса будущего… знание будущего убивало… подобно медленнодействующему яду в крови растекались предчувствия, а темная, сжимая кулаки, твердила лишь: «Не гляди… не гляди… то, что узреешь, не сможешь изменить… лучше быть слепой, чем зрячей…»

          Зеленые глаза, затуманенные болью, распахнулись навстречу заходящему апрельскому солнцу… все было так, как должно было быть… весна никогда не бывала легкой и приносила более всего потерь… Шальной мыслью промчалось: «Для того, чтобы возродиться, необходимо умереть…», а затем вдогонку: «Не время… еще не время…»