И слепят, обжигают,
Плавят солнца лучи...
Все прекрасно, не так ли?
Улыбайся и молчи..." (с)
Неожиданно замолчав и растянув паузу на долгие минуты, темная добавила почти неслышно:
"Надо улыбаться, чтоб в живых остаться...
Надо улыбаться, чтоб живым казаться..."

Бездна... Как же оно началось и когда?..

- Ты здорова, Флор?..
Она подняла голову. Застигнутая врасплох очередным приступом, призывательница стояла посреди лестницы, ухватившись за перила. С минуту назад она была наверху, провожая взглядом стремительно удаляющийся силуэт всадника, кажущийся полупрозрачным в вечерней дымке. Чернокнижница не ощущала ни сожаления, ни печали, только безмерную обиду на судьбу за то, что ей не довелось прожить последние годы так, как хотелось. Теплый очаг, мирный круг давнишних товарищей, песни в полутемной гостиной – все разом разрушилось. Потом были интриги, борьба за власть, чистки рядов. Никого из тех, с кем она мечтала коротать вечера за бокалом вина и неспешной беседой, не осталось. А те двое, что остались… бездна, да лучше бы и их не было.
- Не сомневайся, - неожиданно зло ответила она, собираясь продолжить свой путь.
- Подожди.
- Чего тебе, Макс?.. Корона жмет или успела за неполные полчаса натереть тебе уши?
- О чем это ты?
Чернокнижница криво усмехнулась, недобро глядя на орка.
- Я уже раз была под твоим началом. Пробовать еще раз мне не хочется.
Она добралась до пустой гостиной, плеснула себе в стакан воды и, смочив горло, продолжила.
- Наш командир скрылся в неизвестном направлении чуть больше часа назад. Боюсь, его не будет долго. У тебя есть немного времени на вооруженный мятеж.
- Ты же знаешь, что я не буду. Что за необходимость менять власть каждый месяц?
- Все так говорят, - женщина присела на край стола. – И он говорил также. И будь я проклята, если хоть раз поверю кому-нибудь из вас.
Орк с непониманием во взгляде поглядел на нее, не слишком скрывая своего огорчения. Но сейчас Флоранс было все равно.

Да, именно так оно все и и было. Чернокнижница вздохнула и с надеждой поглядела в сторону Джона.

Что и говорить, когда она заходила сюда в последний раз вспоминалось с трудом. Она тоскливо обвела взглядом помещение в поисках некогда любимых чайников и сервиза. По сути на кухне ничего не изменилось, да и чему здесь было меняться? Тем не менее Флоранс чувствовала себя здесь совершенно чужеродным объектом. Приготовив обычный, без трав и без специфических добавок чай, она вернулась в гостиную. Чайники - заварочный и с горячей водой - казались неподъемной, непомерной ношей. Обругав свою слабость, призывательница опустила чайники на стол, подрасплескав невольно немного кипятка.

Стряхнув остатки полудремы, она снова побрела на кухню. Где-то там, внизу, в одном из ящиков, куда редко кто-либо заглядывал последнее время лежали уложенные в ряд плотно увязанные пучки разнообразных, некогда целебных трав. Признаться честно, она ожидала большего. Флоранс и прежде ленилась перебирать в срок свой травяной хлам, а последний год так и вовсе к нему не прикасалась. Травы большей частью утратили свое действие, но вполне сохранили товарный вид, а местами и еле уловимый аромат. На самом дне ящика обнаружилось несколько мелких флаконов из цветного стекла - зеленого, синего, красного. Здесь же лежало несколько, неизвестно как сохранившихся до сей поры, засушенных цветов. Вытряхнув годное для украшения барахло в подол, призывательница вернулась.

- Не вздумайте иронизировать, - она с напускной сердитостью поглядела на присутствующих. - Больше мне предложить все равно нечего. Где она, гирлянда?..

Она незаметно снова обвела комнату взглядом. Напряжение в воздухе теперь едва улавливалось, главным образом из-за того, что каждый был занят делом. Флоранс всегда искренне верила, что труд в некотором роде облагораживает... и уж точно выбивает из головы на время многие особо вредоносные помыслы. Впрочем, надеждой на то, что все будет как прежде, она себе не льстила. Будет как-то по другому, но будет же...
Женщина со всей тщательностью принялась обматывать елку. Будет как-то. Нежданно, напоследок, ей захотелось сделать хоть что-нибудь стоящее, что-нибудь, что все бы чудесным образом исправило и залечило бы все раны. Вот только она не очень представляла - как.